Уезжать — как заново родиться. Вырываться и отпускать все ненужное, любоваться целующейся красивой парой напротив в лучах солнца, ощущать это умиротворение, забывать очки и радоваться - пусть глаза щурятся, а кожа впитывает солнце. Ловить в себе это желание снимать и путешествовать - много и долго, писать обо всем, что вижу, наблюдать за мужчиной в соседнем кресле, который как любопытный ребенок все время тянется к иллюминатору, словно желает отодвинуться подальше от отстраненной жены, уткнувшейся в журнал.
Летать = осуществлять самые совершенные визуальные прогулки. Пилот щедро делится информацией, что пролетаем над Сан-Тропе, какая погода ожидает в Москве, что родился сын! Выше птиц, поворачивая, мы устремляемся прямо в море. Лететь над ним, замечая лодочки внизу, ловя первые сонные солнечные лучи, утопая в музыке сквозь вату, как возвращаться после долгого расставания к самому важному.
Все это свертывается внутри, протекает через каждую клетку, чужие слова/мысли остаются на поверхности и ранят, шрамируют кожу и душу, внутренняя энергия - врачует их. Путешествие в одиночестве - что может быть лучше?
Над морем синее пламя. Зарево над полосой горизонта, маленькие точки-корабли вдалеке и чернота, внезапно озаряющаяся целыми полотнами с изображением то руки Господа, то горных вершин, то природной абстракции. Оттенки, несмотря на кажущуюся однотонность электрических зарядов, сменяют друг друга с поистине молниеносной скоростью. Так отчетливо вижу движение грозовой тучи прямо в нашем направлении. Одна вспышка – ярче, чем сотни фейерверков освещает весь угол моего зрения. Такой контраст бушующего неба над морем, его внезапных белых шаров, кривых рук и красно-оранжевых вспышек с мирным светом позади меня, переливающимися разноцветными фонариками алтаря, тихих переговоров соседей и звонкого голоса малыша.
Остров затянула дождевая дымка, молния своим кривым посохом ударила в самую его середину. Только скрытые очертания, как в фигурах, вырезанных из темной бумаги, виднеются кроны острова за дождевым туманом. Самые отчаянные купаются в этот ливень. Горизонт словно заблудился, в отражении стола – крыло потолочного вентилятора. Дождь даже местным псам придает меланхоличный вид. Тоненькие ручейки с крыш, часто-часто льющиеся на ставший тяжелым, цвета кирпича, песок, напоминают искусственную водяную стену в городском кафе. Дождь рассеивается, но остров не выглядывает из его тумана – ощущение, что его смыло. Вода меняет свой прозрачный свет с поразительной скоростью – там вдалеке она темно-темно синяя, почти серая, у самого берега – изумрудно зеленая. Я в воде – молния мелькнула так близко, так быстро, что я даже не успела испугаться. Звонкая птица смело гуляет по креслам и лежакам, забытым всеми. Французы, уезжая, попрощались со мной, такое ощущение, что все уезжают, а мы как будто дома.
Европеец, владелец местного бара встречает нас поздним вечером открытым вордовским документом - родилась целая история его трудностей, преград и даже детства, прежде чем мы увидели эту картину.
Безмятежность, красота, птицы, никого вокруг - не это ли истинное возвращение? Меня удивляет здесь всё - их храмы, внешний вид, количество детей, безумное сочетание и смесь цивилизаций и словно первобытной реальности, язык, природа, соседство развешенного белья, куч мусора с ослепительно белыми домами, изображениями короля.
Слушать птиц и цикад, сидеть одной на самой вершине разрушенного храма, чувствовать себя затерянной в джунглях, не бояться ступать туда, где нет туристических троп, наслаждаться одиночеством и природой. Не думать про завтра, забыть вообще ощущение времени. Питаться не едой - ощущениями. Чувствовать себя будто в трансе, остаться в этой полутемной комнате, ласкать на коленях свою собаку, знать, что скоро закат и пойти к морю любоваться им. Ощущение, что говорю заученными фразами, но других словно нет.
Улыбающиеся люди. Абсолютная свобода в по-настоящему плавящемся городе. Борятся два чувства - делиться, переживать все это вместе, удваивая собственные переживания или погружаться самостоятельно в окружающее, исследовать и находить своё одной. Время так незаметно, но все же уходит. Всюду будто осенние листья, ловлю себя иногда на вдохновленном, как осенью, состоянии. Кхмерским песням, таким красивым, подпевают все вокруг. Деревья, пробивающие камни и постройки, удивительные сплетения их корней разрывают мне сердце своей красотой - я навсегда запомню их. Пока поднимать якоря, капитан моей души, наше ожидание, наконец, сменилось безмятежностью покоя в движении, потому что стал виден путь.